Сами мы не местные - Страница 43

Оба мужика на несколько секунд замолкают, прикидывая, потом обмениваются взглядами.

– Хороший план, – говорит Азамат. – Удачный.

– Только тебе придется всем объяснять про контракт и суровое земное законодательство, – добавляет Алтонгирел. – Иначе Азамата сочтут жадиной и эксплуататором. А так – закон есть закон, это все понимают. И если ты собираешься таким образом зарабатывать много лет, лучше накинь срок контракта, а то если скажешь, что на год, а на следующий перезаключишь, то тебя не поймут.

– Боже, Алтоша, неужели я слышу от тебя дельный совет? – не выдерживаю я и тут же проклинаю все на свете, потому что приходится объяснять, что это я сделала с его прекрасным именем и надо ли на это обижаться. Заодно подтвердилось, что оно означает «золотой свет». Да уж, солнышко…

Наконец он уходит.

Мы с Азаматом так и стоим на улице, он все чешет за ухом своего коня.

– А твое имя значит что-то типа «великий вождь»? – спрашиваю.

– А ты откуда знаешь? Унгуца подоила?

– Нет, просто у нас на Земле это имя тоже есть.

– Да? – Он страшно удивляется. – А еще какие-нибудь местные имена у вас есть?

– По-моему, есть Дорчжи, хотя немного по-другому звучит. Тирбиш тоже есть, только немного с другим произношением. Это ведь значит «не тот», да?

– Да-да, так называют, чтобы отвести шакала, если ребенок рождается слабым или больным.

– Угу, в земных энциклопедиях имен то же самое написано, только вместо шакала другой демон. Так что не удивляйся, бывают и международные имена.

– Здорово, – улыбается он. – Значит, мы и правда когда-то пришли с Земли.

– Слушай! – Я вспоминаю, что давно хотела спросить. – А что значит слово «бормол»?

– А это просто звук, как они гремят в коробочке. У них есть еще другое, истинное название, но Старейшины стали их так называть между собой, и это приросло.

Наконец Азамат отводит лошадей в… ой, а у нас, оказывается, есть стойла! Вон там в кустах за сараем еще домик стоит, а в нем натурально три загончика для муданжских исполинских коней. В этих бешеных кустах тут небоскреб потерять можно, право слово. Маму бы сюда запустить, да где ж ее возьмешь…

Пудинг, по-моему, сразу отрубается, а вот Князь явно недоволен, что на сегодня развлекательная программа закончена.

– А что они есть будут? – интересуюсь, обозревая темный сарай.

– Сейчас Тирбишев младший брат подойдет с кормом, я с ним еще вчера договорился. Парень лошадей обожает, вот и пусть поработает с ними, и деньги в семью. А если хорошо справляться будет, я ему на будущий год жеребца подарю.

Мы забуряемся обратно в дом, где оба наши постояльца уже просятся баиньки, так что продолжение урока приходится перенести в спальню. Мы растягиваемся на стопке одеяло-матрасов, которая служит тут кроватью, и принимаемся листать пластиковые книжки с яркими, блестящими картинками. Муданжцы не жалеют краски на свою этнографическую литературу, и если в узоре что-то вышито серебром и золотом или украшено драгоценными камнями, то на фотографиях оно отпечатано сверкающей краской.

– Ну как, – спрашивает Азамат, – есть идеи, что будешь плести?

– Я думаю, надо начать с чего-нибудь простого и милого. Пустить по контуру вот такие примитивные молоточки, а в серединке… ну не знаю, что попроще можно красиво сделать? Вот тут где-то красивая картинка мелькала…

– Я думаю, тебе надо начать с воды. У тебя много синих ниток? Ладно, завтра покажу тебе магазин, где все это продается. Вот смотри, простая картинка. Синий ромб, по углам рога, в середине узор из стилизованных рыбок. В принципе это пожелание удачной рыбалки, но с молитвой по кругу получится вообще пожелание удачи и благоволения водной стихии.

– Звучит убедительно. А почему ты думаешь, что мне именно с воды надо начинать? Она самая простая?

Азамат делает странный жест руками – разводит и роняет.

– Я даже не знаю, с чего начать объяснять… Вода – женская стихия, особенно важная во время беременности. Воду на Муданг принесла Укун-Танив, а ты ей родственница. Сейчас весна, и это время воды… Лиза, тут надо искать специальные причины, чтобы начать с чего-то другого!

– Хм, как скажешь. А какая стихия мужская? Земля?

– Нет, конечно. У тех, кто живет на Муданге, – это огонь. Земля – это сосуд жизни, из нее рождается наша пища, в нее же уходят наши мертвые. Небо – стихия богов и странников, то есть тех, кто не живет на планете.

Я хотела было спросить, почему небо, а не воздух, но вспомнила, что в муданжском это почти одно и то же слово. То ли я не расслышала, то ли разницы нет. У меня есть более насущный вопрос.

– А как это с цветами соотносится? Вода синяя, а дальше?

– Вода синяя или зеленая, это зависит от того, с чем она сочетается. Небо синее, белое или желтое. Поэтому если у тебя небо и вода, то их надо красить по-разному. Земля зеленая или коричневая. Огонь желтый или оранжевый.

– А красный?

– А это люди.

– Они тоже стихия?

– Да нет, какая из людей стихия, они же везде… Просто люди. Красным можно что угодно красить, получится просто смысловое выделение, дескать, тебе вот это важно. Только учти, что красные нитки, которые у нас делают, быстро выцветают, их надо подновлять, так что лучше не усердствовать.

Хм! А кто сказал, что я должна вышивать муданжскими нитками? На Земле-то уж научились делать стойкие красители. Ладно, пока надо освоиться с техникой, а там уже буду переделывать под себя. Я зарисовываю себе этот и еще несколько согласованных с Азаматом простых узоров, после чего мы откладываем книжки и переходим к занятию, более соответствующему нашему положению. А потом мне всю ночь снится верховая езда по пересеченной местности.