Сами мы не местные - Страница 56

Номера у нас идут подряд вдоль коридора, так что мы оставляем пустым средний и заселяемся в крайний, чтобы, не дай бог, не нарушить Алтошин сладкий сон. Ополоснувшись от соли, мы с комфортом усаживаемся на напольном лежбище, заменяющем тут кровать, чтобы расчесать Азамата, а то наутро это уже будет невозможно. Я быстро проверяю телефон – не звонил ли кто – и кидаю его рядом, по привычке. Азамат мурлычет что-то себе под нос на землетрясущих частотах и послушно поворачивает голову то так, то эдак, чтобы мне было удобнее.

– Завтра утром еще искупаемся? – спрашиваю для шума.

– Так мне не в чем.

Я закатываю глаза, хотя он меня и не видит.

– Да что ж ты так стесняешься? Ну подумаешь, увидит тебя кто-нибудь. Ты сюда, может, еще пятнадцать лет не приедешь, чего дергаться-то?

– Они будут меня презирать. А мне этого и так хватает…

– По-моему, им для этого необязательно заглядывать тебе под рубашку, судя по сегодняшнему прецеденту.

– Да. Но если еще и под рубашку заглянут, то будут презирать вдвое больше. Удивительно, но мне это будет вдвое больнее.

– А я думала, ты считаешь, что это в порядке вещей.

– Это в порядке вещей, да, я не рассчитываю на другое отношение. Но это не значит, что мне приятно или даже все равно.

Я потихоньку жму пару кнопок на телефоне.

– То есть внутренне ты вовсе не смирился с тем, что они тебя считают уродом?

– А что, с этим можно смириться? Если б я таким родился, еще был бы шанс, а так это смешно.

– И тем не менее ты считаешь нормальным, когда твои приятели тебя так называют? Как Алтоша это любит, громко и возмущенно. И стыдит тебя все время.

– А что мне остается? – Он пожимает плечами. – Я не могу себе позволить выбирать друзей или ссориться с ними. Если они меня терпят, хотя и считают уродом, я должен быть за это благодарным.

– А что ты чувствуешь, когда твои друзья называют тебя уродом?

Он некоторое время молчит, обдумывая.

– Одиночество. Я чувствую, что все люди связаны между собой, а меня как будто отстригли. И я могу на них только через забор смотреть, а близко подойти не могу. Я злюсь на них и тут же чувствую себя виноватым, что навязываюсь, и мне стыдно за злость. Но с другой стороны… главное, тут… они… – Он некоторое время путается в словах, и я чувствую, что его вот-вот прорвет. – Алтонгирел и Эцаган, Ахамба, Эндан, Убуржгун, Онхновч, даже Арон – мне иногда кажется, что им доставляет удовольствие меня унижать, как будто, если они лишний раз мне напомнят, что я хуже их, им самим станет лучше! Я не понимаю, неужели трудно иной раз просто промолчать? Конечно, ничего требовать от них я не могу, но просто интересно даже – неужели приятно человеку в лицо плюнуть?

Вот это уже больше похоже на нормальную человеческую реакцию. А то «в порядке вещей», «в порядке вещей»… Он временно иссякает, так что я решаюсь немного подстрекнуть:

– Может, они не понимают, что тебе обидно?

– Не знаю, – мрачно отзывается Азамат. – Чего уж тут не понять. Каждый раз как земля из-под ног уходит. Вроде только привыкнешь, что человек к тебе хорошо относится, и на, получи снега за шиворот, чтоб не расслаблялся. Не знаю, что тут можно не понять, мне кажется, у меня все на лице нарисовано, как на гобелене.

Вообще, надо отдать ему должное, ничего у него на лице не изображается в такие моменты. Но сейчас не это важно.

– А почему ты их не попросишь не обзываться? Все ведь взрослые люди, они должны понять.

– Мне кажется, они будут надо мной смеяться, что я переживаю из-за ерунды.

– Но ведь это не ерунда!

– Так я же ничего не могу изменить, поэтому надо смириться. А если я не могу смириться, то это мои проблемы, чего их на других перевешивать… Все равно, что бы они ни делали, я не могу с ними поссориться, других-то друзей мне негде взять. А без них совсем плохо…

– А если бы тебе было где взять других друзей, что бы ты сделал?

– Не знаю, – отмахивается он. – Все равно этому никогда не бывать, так чего бередить душу? Давай больше не будем об этом говорить, пожалуйста. Одно расстройство от таких разговоров.

– Ну мне кажется, тебе надо хоть иногда выговориться, а то так ведь и лопнуть можно, – вздыхаю я, потихоньку выключая запись на телефоне. Ох я кому-то устрою прочистку мозгов…

– Да ну. – Азамат встряхивает расчесанной гривой. – Вот выговорился, теперь полночи не засну.

– Ну с этим я тебе помогу. Только сначала намажемся…

Он гладит меня по голове.

– Я так счастлив, что ты это делаешь… Даже если никакого результата не будет, все равно я каждый вечер чувствую себя полноценным человеком. Хотя бы ты не брезгуешь, иначе бы я совсем загнулся.

– Какое может быть «иначе», Азамат, ты что? Или ты имеешь в виду, если бы какая-нибудь местная дурочка вышла за тебя по расчету? Так тут и здоровый человек загнется. Но я рада, что ты с удовольствием лечишься, это всегда повышает шансы на успех. Дай-ка я на другую сторону переползу…

Он ловит меня в процессе, так что я остаюсь сидеть на нем верхом, и притягивает поближе.

– Лиза, вот скажи, пожалуйста, зачем я тебе нужен?

У меня глаза на лоб лезут. Этого еще не хватало!

– Это что за вопрос такой вообще? Ты не перегрелся, часом?

– Я серьезно. Ты ведь абсолютно самодостаточна. У тебя доходная профессия, ты любишь работать, ты красивая, легко заводишь друзей, у тебя хорошие отношения в семье. И зачем тебе ко всему этому я со своими проблемами? А ведь ты на эту планету прилетела только ради меня, терпишь наши заморочки, когда меня оскорбляют, воспринимаешь это на свой счет… Зачем тебе все это?