Сами мы не местные - Страница 70

– Нет-нет, что ты! – шугается матушка. – Детских нету, самые ранние лет семи. Маленьких ведь нельзя снимать, примета дурная!

– Оп-па… А почему?

– Младенческая смертность высокая, – вздыхает Азамат. – Ну ладно, ма, показывай, что у тебя там, самому же интересно.

Мы усаживаемся на диване по обе стороны от матушки, и она заводит свой агрегат.

– Во-от, это, когда ты первый раз ко мне приехал сам из Ахмадхота. Помнишь, летом?

На картинке скала у моря, яркий свет. На камне сидит щуплый мальчишка, поджав коленки, и сосредоточенно рассматривает какую-то мелочь в руках.

– Ага, – кивает Азамат. – Это я мелкого крабика поймал, помню.

– А вот мы с тобой, – комментирует матушка. – Это я попросила подругу нас щелкнуть. Ее-то уж пять лет как нету…

Здесь они оба стоят, и Азамат уже почти вровень с матушкой. Он смешной, стриженный почти под ноль, длинный и узкий. Матушка совсем молодая, в красивой вышитой одежде. Теперь я вижу, что Арон и правда на нее сильно похож.

Дальше следует много-много изображений Азамата на деревьях, заборах, крышах, скалах…

– Ты по земле вообще не ходил, что ли? – спрашиваю.

– По земле он только бегал, – смеется матушка. – Заснять не успевала. А вот это когда ты Арона привез, помнишь?

– Помню, помню. Он такой странный был, – говорит Азамат, – ходил целыми днями, нудил, вот по маме скучаю. Я говорю, так поехали к ней. А он: зачем? а что там делать? Я так смеялся…

– Да это не он странный, это ты странный, – говорит матушка. – Я больше никого не знаю, кто бы к матери ездил каждое лето. Нет, Лиза, ты представляешь? В восемь лет, один! Поезд идет два дня, это ж с ума сойти от скуки. Да и отец был не в восторге…

– Отец никогда от меня в восторге не был, – отмахивается Азамат.

– Ну почему, лук же он тебе сделал. А Арону, любимчику своему, – нет.

– Да Арон из лука стрелять так и не научился. А отец просто хотел, чтобы я на соревнованиях победил, а для них обязательно семейный лук нужен, покупать нельзя.

Матушка качает головой и продолжает листать фотографии.

– А у тебя есть идеи, почему он тебя так не любил? – спрашиваю.

– Я был непослушный. – Азамат пожимает плечами. – Не делал, что он велел, или делал не так.

– Да вовсе это тут ни при чем, – категорично заявляет матушка. – Он просто хотел, чтобы был главным среди сверстников. Потому и на соревнования тебя пихал на все подряд, и на драки подначивал. А ты ни с кем ссориться не хотел, вот он и бесился.

Азамат тяжело вздыхает и молчит, так что мы возвращаемся к просмотру фотографий.

– Вот это уже постарше, тут тебе лет пятнадцать, – воркует матушка.

В пятнадцать лет Азамат еще смешнее. Он ужасно длинный и тощий, а плечи широкие, так что получается совсем вешалка. На лицо его легко узнать, и без шрамов он действительно довольно красивый.

– А это мы с Алтонгирелом, – удивленно говорит Азамат. – А когда это такое было? Я же его сюда не привозил!

– А это ты мне отдал карту с фотографиями, не помнишь? Это, наверное, Арон снимал.

Алтонгирел немного пухленький и губастый, с огромными странными глазами. То ли напуган чем-то, то ли болеет, то ли просто не в себе.

– Слушай, как он жутко выглядит, – говорю.

– Да вот – поддакивает матушка, – и я всегда говорила, странный мальчик. Он ведь духовником стал, да?

– Да, – кивает Азамат. – И он по-прежнему мой друг. Если, как ты говоришь, мне тут пятнадцать, значит, ему восемь, у него как раз только что мать умерла. А отец его погиб два года тому. Еще бы он хорошо выглядел.

Меня слегка передергивает.

Дальше идет куча трофейных фотографий, для которых Азамат явно позировал, причем с удовольствием. Тут и всякие призы, красивая дареная одежда, добытые хищные звери и гигантские рыбы и даже тот самый невероятный морской змей, похожий на угря, на фоне которого Азамат теряется. Теперь он уже не такой тощий, мышц поднарастил. Матушка качает головой.

– Какой ты всегда худющий был, это ж страх! Как не в себя ешь. Сейчас бы хоть поднабрал, а то женатому-то неприлично. Тем более, ты говоришь, жена тебя кормит.

– Кормит, и еще как, – охотно поддакивает Азамат. – И следит, чтобы обед не пропускал. Но тут, боюсь, не в коня корм…

– Ну хоть бы одевался попросторнее. А то все ребра напоказ, и жене-то небось не нравится…

– Жене-то как раз нравится! – тут же встреваю я. – Замечательная у него фигура. Я, наоборот, ему все шью так, чтобы талию было видно. А еда пусть лучше в энергию уходит, а не в жир.

Матушка качает головой.

– У вас мода такая, что ли? Ты и сама-то тощенькая. Ну ладно, раз нравится, то и хорошо. Ой, вот смотри, какая фотография хорошая!

На экране альбома Азамат полулежит в кресле, заложив руки за голову. Я так понимаю, ему тут уже за двадцать. Он стрижен «под горшок» и очень похож на отца. Матушка неожиданно подталкивает меня локтем и говорит заговорщицким шепотом:

– Скажи, красивый, а?

– Красивый, – соглашаюсь я. – Но мне с длинными волосами больше нравится.

– Лиза! – Азамат окликает меня с какой-то чуть ли не возмущенной интонацией.

– Чего? – Я поднимаю голову.

Он молча смотрит, потом говорит:

– У тебя просто выражение лица какое-то странное стало. Тебе что, неприятно смотреть на меня без шрамов?

– Да нет, все нормально, тебе померещилось…

Он продолжает на меня смотреть. Матушка устало вздыхает:

– Азамат, ну чего ты как маленький? Хочешь спросить, так спрашивай, твоя жена-то!

Я совсем теряюсь.

– Да нет, я просто… – мямлит Азамат. – Интересно стало, что бы было, если бы ты меня таким… нормальным встретила.